Автор: Ашиеру Блэк.
Название: В. (да, это название; плевать, что рабочее)
Фэндом: Ориджинал.
Рэйтинг: Никакой, короче, рэйтинг.
Sound: Дельфин - Тебя.
Счастливого Хэллоуина, часть вторая, блин.
Поржать.
Говорят, если смотреть прямо на солнечный свет, можно чихнуть. Но это в том случае, если ты уже вот-вот, если у тебя свербит в носу, и чих сейчас подобен оргазму. Поднять голову, посмотреть – и, готово: все вокруг желают тебе здоровья.
В треклятые ноябрьские семь утра по будильнику темно и сонно; а вот хуй тебе, а не солнечный свет.
Семь утра по будильнику: ты просыпаешься и материшься сквозь зубы.
Говорят, если долгое время просыпаться в одно и то же время, это хорошо для организма. Люди говорят: это правильно. Люди говорят: биоритмы. Люди говорят: вскоре ты начнешь вставать до будильника, конечно, в том случае, если ты высыпаешься.
Глядя на тебя сейчас, можно сказать, что все эти биоритмы – чушь собачья.
Ты просыпаешься, материшься, босиком шлепаешь в кухню – мимо зеркала – к кофеварке.
Из одежды на тебе: боксеры и черная футболка с надписью: «Fuk Off!»|
Ебаное доброе утро.
Глядя на тебя сейчас, можно сказать, что любой день будет ебаным, если начать его в семь утра по будильнику.
Черный кофе с непотребным количеством сахара, ты запираешься в ванной.
Здесь все еще темно и сонно, и мне чертовски хочется залезть под одеяло; и, если я это сделаю – ты фыркнешь, промолчишь, и даже не обидишься. Если я это сделаю, я просто перестану быть собой.
Говорят, человеку просто нужен кто-то рядом. Говорят, человек не может оставаться один – иначе он сходит с ума, на самом деле.
Это утро мы вновь делим с тобой на двоих; плюс кофе, ноутбук у тебя на коленях и полтора бутерброда из того, что мы не доели вчера.
Мелодия, которая стоит у тебя на будильнике – это Азия.
Говорят, человеку просто нужно, чтобы его кто-то ждал. Говорят, человек загибается, если его не любит хоть кто-то.
Иногда по утрам мне хочется целовать твои ладони, чтобы заставить тебя хоть как-то улыбнуться.
Говорят, если делать зарядку, принимать контрастный душ и готовить себе на завтрак что-нибудь полезное, просыпаться легче.
Во всяких идиотских передачах с утра по телевизору, которые любит смотреть твоя матушка, дикторы с улыбкой вещают о том, какой сегодня будет замечательный день. Не очень-то я верю людям, которые способны вещать с радостной мордой полную херню с пяти до девяти по местному времени.
По крайней мере, они вещали, когда мы еще жили вместе с твоей матушкой. Это было до того, как она поставила условие: или я, или она. Вы повздорили, она с тобой повздорила, и ты просто собрал вещи.
Это было до того, как мы стали ютиться вдвоем в однокомнатной съемной квартире без намека на телевизор. На самом деле, жить вот так нравится мне гораздо больше.
Названия у всех этих идиотских передач тоже были ебанутые: вроде, «Доброе утро!» Кем нужно быть, чтобы просто даже в мыслях обозвать это утро добрым?
Ты просыпаешься, медленно, верно; пьешь свой кофе и читаешь что-то на ноутбуке.
Это утро, все предыдущие, все последующие.
Семь тридцать две по будильнику, ты зеваешь, потягиваешься, смотришь на меня с едва заметной усмешкой.
-Ну, - говоришь. – Что ты думаешь, может, просто завалиться сейчас обратно?
Ты имеешь в виду – под одеяло с головой; там, на улице, все еще темно и горят фонари, и тебе чертовски хочется спать.
Вместо ответа я тяжело вздыхаю, и ты тянешь меня к себе поближе, положив ладонь мне на шею.
-Ну ладно, ладно, - говоришь. – Прости.
Говоришь и звонко чмокаешь меня в макушку.
На том моменте, где я готовлюсь сдохнуть от счастья, твоя матушка бы скривила губы, задыхаясь от брезгливости.
Все это – чертово наше с тобой утро, и там, за окном, ты слышишь – мы оба слышим – как накрапывает дождик.
Мелкий и противный.
А еще там ветер, и чертовски холодно; во всяком случае, так обещали синоптики – ты зачитывал вчера вечером прогноз на ближайшие три дня.
Люди говорят: в такую погоду хозяин и собаку на улицу не выгонит.
У тебя, кстати, даже зонта нет, и куртка без капюшона.
Говорят, именно поэтому люди заводят домашних питомцев: чтобы их просто кто-нибудь ждал. Говорят, людям не хватает тепла, поэтому им все равно, кто будет любить их – но только именно любить, просто по факту, безгранично, бессовестно любить.
Ты заканчиваешь утренний обзор юмористических сайтов и доедаешь свою половину завтрака ноль семь бутерброда из того, что нашлось в холодильнике.
Говорят, именно поэтому собаки попадают в рай: за их слепую преданность, за их бесконечную верность.
Ты потягиваешься, вздыхаешь – тебе не хочется никуда идти в такую погоду. Говоря откровенно, мне тоже не особо хочется, говоря откровенно, мы оба знаем: выбора у нас толком-то и нет.
Говорят, все собаки попадают в рай, даже не учитывая то, что среди собак тоже попадаются сволочи.
Ты натягиваешь штаны и толстовку, морщишься, глядя в окно.
Ты говоришь:
-Ну что? Идем?
Если все то, что они говорят, правда, если собаки действительно попадают в рай, то мы с тобой никогда не расстанемся.
Я виляю хвостом и утвердительно гавкаю, а ты улыбаешься и ищешь ключи от квартиры.
Название: В. (да, это название; плевать, что рабочее)
Фэндом: Ориджинал.
Рэйтинг: Никакой, короче, рэйтинг.
Sound: Дельфин - Тебя.
Счастливого Хэллоуина, часть вторая, блин.
Поржать.
Говорят, если смотреть прямо на солнечный свет, можно чихнуть. Но это в том случае, если ты уже вот-вот, если у тебя свербит в носу, и чих сейчас подобен оргазму. Поднять голову, посмотреть – и, готово: все вокруг желают тебе здоровья.
В треклятые ноябрьские семь утра по будильнику темно и сонно; а вот хуй тебе, а не солнечный свет.
Семь утра по будильнику: ты просыпаешься и материшься сквозь зубы.
Говорят, если долгое время просыпаться в одно и то же время, это хорошо для организма. Люди говорят: это правильно. Люди говорят: биоритмы. Люди говорят: вскоре ты начнешь вставать до будильника, конечно, в том случае, если ты высыпаешься.
Глядя на тебя сейчас, можно сказать, что все эти биоритмы – чушь собачья.
Ты просыпаешься, материшься, босиком шлепаешь в кухню – мимо зеркала – к кофеварке.
Из одежды на тебе: боксеры и черная футболка с надписью: «Fuk Off!»|
Ебаное доброе утро.
Глядя на тебя сейчас, можно сказать, что любой день будет ебаным, если начать его в семь утра по будильнику.
Черный кофе с непотребным количеством сахара, ты запираешься в ванной.
Здесь все еще темно и сонно, и мне чертовски хочется залезть под одеяло; и, если я это сделаю – ты фыркнешь, промолчишь, и даже не обидишься. Если я это сделаю, я просто перестану быть собой.
Говорят, человеку просто нужен кто-то рядом. Говорят, человек не может оставаться один – иначе он сходит с ума, на самом деле.
Это утро мы вновь делим с тобой на двоих; плюс кофе, ноутбук у тебя на коленях и полтора бутерброда из того, что мы не доели вчера.
Мелодия, которая стоит у тебя на будильнике – это Азия.
Говорят, человеку просто нужно, чтобы его кто-то ждал. Говорят, человек загибается, если его не любит хоть кто-то.
Иногда по утрам мне хочется целовать твои ладони, чтобы заставить тебя хоть как-то улыбнуться.
Говорят, если делать зарядку, принимать контрастный душ и готовить себе на завтрак что-нибудь полезное, просыпаться легче.
Во всяких идиотских передачах с утра по телевизору, которые любит смотреть твоя матушка, дикторы с улыбкой вещают о том, какой сегодня будет замечательный день. Не очень-то я верю людям, которые способны вещать с радостной мордой полную херню с пяти до девяти по местному времени.
По крайней мере, они вещали, когда мы еще жили вместе с твоей матушкой. Это было до того, как она поставила условие: или я, или она. Вы повздорили, она с тобой повздорила, и ты просто собрал вещи.
Это было до того, как мы стали ютиться вдвоем в однокомнатной съемной квартире без намека на телевизор. На самом деле, жить вот так нравится мне гораздо больше.
Названия у всех этих идиотских передач тоже были ебанутые: вроде, «Доброе утро!» Кем нужно быть, чтобы просто даже в мыслях обозвать это утро добрым?
Ты просыпаешься, медленно, верно; пьешь свой кофе и читаешь что-то на ноутбуке.
Это утро, все предыдущие, все последующие.
Семь тридцать две по будильнику, ты зеваешь, потягиваешься, смотришь на меня с едва заметной усмешкой.
-Ну, - говоришь. – Что ты думаешь, может, просто завалиться сейчас обратно?
Ты имеешь в виду – под одеяло с головой; там, на улице, все еще темно и горят фонари, и тебе чертовски хочется спать.
Вместо ответа я тяжело вздыхаю, и ты тянешь меня к себе поближе, положив ладонь мне на шею.
-Ну ладно, ладно, - говоришь. – Прости.
Говоришь и звонко чмокаешь меня в макушку.
На том моменте, где я готовлюсь сдохнуть от счастья, твоя матушка бы скривила губы, задыхаясь от брезгливости.
Все это – чертово наше с тобой утро, и там, за окном, ты слышишь – мы оба слышим – как накрапывает дождик.
Мелкий и противный.
А еще там ветер, и чертовски холодно; во всяком случае, так обещали синоптики – ты зачитывал вчера вечером прогноз на ближайшие три дня.
Люди говорят: в такую погоду хозяин и собаку на улицу не выгонит.
У тебя, кстати, даже зонта нет, и куртка без капюшона.
Говорят, именно поэтому люди заводят домашних питомцев: чтобы их просто кто-нибудь ждал. Говорят, людям не хватает тепла, поэтому им все равно, кто будет любить их – но только именно любить, просто по факту, безгранично, бессовестно любить.
Ты заканчиваешь утренний обзор юмористических сайтов и доедаешь свою половину завтрака ноль семь бутерброда из того, что нашлось в холодильнике.
Говорят, именно поэтому собаки попадают в рай: за их слепую преданность, за их бесконечную верность.
Ты потягиваешься, вздыхаешь – тебе не хочется никуда идти в такую погоду. Говоря откровенно, мне тоже не особо хочется, говоря откровенно, мы оба знаем: выбора у нас толком-то и нет.
Говорят, все собаки попадают в рай, даже не учитывая то, что среди собак тоже попадаются сволочи.
Ты натягиваешь штаны и толстовку, морщишься, глядя в окно.
Ты говоришь:
-Ну что? Идем?
Если все то, что они говорят, правда, если собаки действительно попадают в рай, то мы с тобой никогда не расстанемся.
Я виляю хвостом и утвердительно гавкаю, а ты улыбаешься и ищешь ключи от квартиры.
@темы: закончено, ориджинал, короткометражки
просто..?)
))
*ожидает ответа.*)
а на чем же оно по-вашему должно обрываться, как не на этом?